Неточные совпадения
Горазд орать, балясничать,
Гнилой товар показывать
С хазового
конца.
«Ты — бунтовщик!» —
с хрипотою
Сказал старик; затрясся весь
И полумертвый пал!
«Теперь
конец!» — подумали
Гвардейцы черноусые
И барыни красивые;
Ан вышло — не
конец!
Смекнули наши странники,
Что даром водку тратили,
Да кстати и ведерочку
Конец. «Ну, будет
с вас!
Эй, счастие мужицкое!
Дырявое
с заплатами,
Горбатое
с мозолями,
Проваливай домой...
Митрофан. Да! того и смотри, что от дядюшки таска; а там
с его кулаков да за Часослов. Нет, так я, спасибо, уж один
конец с собою!
Скотинин. А движимое хотя и выдвинуто, я не челобитчик. Хлопотать я не люблю, да и боюсь. Сколько меня соседи ни обижали, сколько убытку ни делали, я ни на кого не бил челом, а всякий убыток, чем за ним ходить, сдеру
с своих же крестьян, так и
концы в воду.
— Мы люди привышные! — говорили одни, — мы претерпеть мо́гим. Ежели нас теперича всех в кучу сложить и
с четырех
концов запалить — мы и тогда противного слова не молвим!
— Валом валит солдат! — говорили глуповцы, и казалось им, что это люди какие-то особенные, что они самой природой созданы для того, чтоб ходить без
конца, ходить по всем направлениям. Что они спускаются
с одной плоской возвышенности для того, чтобы лезть на другую плоскую возвышенность, переходят через один мост для того, чтобы перейти вслед за тем через другой мост. И еще мост, и еще плоская возвышенность, и еще, и еще…
Почувствовавши себя на воле, глуповцы
с какой-то яростью устремились по той покатости, которая очутилась под их ногами. Сейчас же они вздумали строить башню,
с таким расчетом, чтоб верхний ее
конец непременно упирался в небеса. Но так как архитекторов у них не было, а плотники были неученые и не всегда трезвые, то довели башню до половины и бросили, и только, быть может, благодаря этому обстоятельству избежали смешения языков.
Неслыханная деятельность вдруг закипела во всех
концах города: частные пристава поскакали, квартальные поскакали, заседатели поскакали, будочники позабыли, что значит путем поесть, и
с тех пор приобрели пагубную привычку хватать куски на лету.
Но по мере того как новый город приходил к
концу, телесные упражнения сокращались, а вместе
с досугом из-под пепла возникало и пламя измены…
В
конце июля полили бесполезные дожди, а в августе людишки начали помирать, потому что все, что было, приели. Придумывали, какую такую пищу стряпать, от которой была бы сытость; мешали муку
с ржаной резкой, но сытости не было; пробовали, не будет ли лучше
с толченой сосновой корой, но и тут настоящей сытости не добились.
Такова была простота нравов того времени, что мы, свидетели эпохи позднейшей,
с трудом можем перенестись даже воображением в те недавние времена, когда каждый эскадронный командир, не называя себя коммунистом, вменял себе, однако ж, за честь и обязанность быть оным от верхнего
конца до нижнего.
Но счастию глуповцев, по-видимому, не предстояло еще скорого
конца. На смену Беневоленскому явился подполковник Прыщ и привез
с собою систему администрации еще более упрощенную.
Сначала бичевал я себя
с некоторою уклончивостью, но, постепенно разгораясь, позвал под
конец денщика и сказал ему: «Хлещи!» И что же? даже сие оказалось недостаточным, так что я вынужденным нашелся расковырять себе на невидном месте рану, но и от того не страдал, а находился в восхищении.
С другой стороны, всякий администратор непременно фаталист и твердо верует, что, продолжая свой административный бег, он в
конце концов все-таки очутится лицом к лицу
с человеческим телом.
Брат лег и ― спал или не спал ― но, как больной, ворочался, кашлял и, когда не мог откашляться, что-то ворчал. Иногда, когда он тяжело вздыхал, он говорил: «Ах, Боже мой» Иногда, когда мокрота душила его, он
с досадой выговаривал: «А! чорт!» Левин долго не спал, слушая его. Мысли Левина были самые разнообразные, но
конец всех мыслей был один: смерть.
— Анна в это время была в дальнем
конце комнаты и остановилась там, что-то делая
с гардиной окна.
Чем дальше он ехал, тем веселее ему становилось, и хозяйственные планы один лучше другого представлялись ему: обсадить все поля лозинами по полуденным линиям, так чтобы не залеживался снег под ними; перерезать на шесть полей навозных и три запасных
с травосеянием, выстроить скотный двор на дальнем
конце поля и вырыть пруд, а для удобрения устроить переносные загороды для скота.
Приходила кочка, он изменял движенье и где пяткой, где
концом косы подбивал кочку
с обеих сторон коротенькими ударами.
Яркое солнце, веселый блеск зелени, звуки музыки были для нее естественною рамкой всех этих знакомых лиц и перемен к ухудшению или улучшению, за которыми она следила; но для князя свет и блеск июньского утра и звуки оркестра, игравшего модный веселый вальс, и особенно вид здоровенных служанок казались чем-то неприличным и уродливым в соединении
с этими собравшимися со всех
концов Европы, уныло двигавшимися мертвецами.
На этом кругу были устроены девять препятствий: река, большой, в два аршина, глухой барьер пред самою беседкой, канава сухая, канава
с водою, косогор, ирландская банкетка, состоящая (одно из самых трудных препятствий), из вала, утыканного хворостом, за которым, невидная для лошади, была еще канава, так что лошадь должна была перепрыгнуть оба препятствия или убиться; потом еще две канавы
с водою и одна сухая, — и
конец скачки был против беседки.
― А! вот и они! ― в
конце уже обеда сказал Степан Аркадьич, перегибаясь через спинку стула и протягивая руку шедшему к нему Вронскому
с высоким гвардейским полковником. В лице Вронского светилось тоже общее клубное веселое добродушие. Он весело облокотился на плечо Степану Аркадьичу, что-то шепча ему, и
с тою же веселою улыбкой протянул руку Левину.
Левин молчал, поглядывая на незнакомые ему лица двух товарищей Облонского и в особенности на руку элегантного Гриневича,
с такими белыми длинными пальцами,
с такими длинными, желтыми, загибавшимися в
конце ногтями и такими огромными блестящими запонками на рубашке, что эти руки, видимо, поглощали всё его внимание и не давали ему свободы мысли. Облонский тотчас заметил это и улыбнулся.
Она стояла, разговаривая
с дамой, на противоположном
конце катка.
Хозяйка села за самовар и сняла перчатки. Передвигая стулья
с помощью незаметных лакеев, общество разместилось, разделившись на две части, — у самовара
с хозяйкой и на противоположном
конце гостиной — около красивой жены посланника в черном бархате и
с черными резкими бровями. Разговор в обоих центрах, как и всегда в первые минуты, колебался, перебиваемый встречами, приветствиями, предложением чая, как бы отыскивая, на чем остановиться.
Но Левин ошибся, приняв того, кто сидел в коляске, за старого князя. Когда он приблизился к коляске, он увидал рядом со Степаном Аркадьичем не князя, а красивого полного молодого человека в шотландском колпачке,
с длинными
концами лент назади. Это был Васенька Весловский, троюродный брат Щербацких — петербургско-московский блестящий молодой человек, «отличнейший малый и страстный охотник», как его представил Степан Аркадьич.
Анна написала письмо мужу, прося его о разводе, и в
конце ноября, расставшись
с княжной Варварой, которой надо было ехать в Петербург, вместе
с Вронским переехала в Москву. Ожидая каждый день ответа Алексея Александровича и вслед затем развода, они поселились теперь супружески вместе.
— Я думаю, что нельзя будет не ехать. Вот это возьми, — сказала она Тане, которая стаскивала легко сходившее кольцо
с ее белого, тонкого в
конце пальца.
Они были на другом
конце леса, под старою липой, и звали его. Две фигуры в темных платьях (они прежде были в светлых) нагнувшись стояли над чем-то. Это были Кити и няня. Дождь уже переставал, и начинало светлеть, когда Левин подбежал к ним. У няни низ платья был сух, но на Кити платье промокло насквозь и всю облепило ее. Хотя дождя уже не было, они всё еще стояли в том же положении, в которое они стали, когда разразилась гроза. Обе стояли, нагнувшись над тележкой
с зеленым зонтиком.
Смерть, неизбежный
конец всего, в первый раз
с неотразимою силой представилась ему.
У круглого стола под лампой сидели графиня и Алексей Александрович, о чем-то тихо разговаривая. Невысокий, худощавый человек
с женским тазом,
с вогнутыми в коленках ногами, очень бледный, красивый,
с блестящими, прекрасными глазами и длинными волосами, лежавшими на воротнике его сюртука, стоял на другом
конце, оглядывая стену
с портретами. Поздоровавшись
с хозяйкой и
с Алексеем Александровичем, Степан Аркадьич невольно взглянул еще раз на незнакомого человека.
В
конце обеда стало еще веселее. Губернатор просил Вронского ехать в концерт в пользу братии, который устраивала его жена, желающая
с ним познакомиться.
«Вот оно!—
с восторгом думал он. — Тогда, когда я уже отчаивался и когда, казалось, не будет
конца, — вот оно! Она любит меня. Она признается в этом».
И так и не вызвав ее на откровенное объяснение, он уехал на выборы. Это было еще в первый раз
с начала их связи, что он расставался
с нею, не объяснившись до
конца.
С одной стороны, это беспокоило его,
с другой стороны, он находил, что это лучше. «Сначала будет, как теперь, что-то неясное, затаенное, а потом она привыкнет. Во всяком случае я всё могу отдать ей, но не свою мужскую независимость», думал он.
Левин остался на другом
конце стола и, не переставая разговаривать
с княгиней и Варенькой, видел, что между Степаном Аркадьичем, Долли, Кити и Весловским шел оживленный и таинственный разговор. Мало того, что шел таинственный разговор, он видел в лице своей жены выражение серьезного чувства, когда она, не спуская глаз, смотрела в красивое лицо Васеньки, что-то оживленно рассказывавшего.
― Петр Ильич Виновский просят, ― перебил старичок-лакей Степана Аркадьича, поднося два тоненькие стакана доигрывающего шампанского и обращаясь к Степану Аркадьичу и к Левину. Степан Аркадьич взял стакан и, переглянувшись на другой
конец стола
с плешивым, рыжим усатым мужчиной, помахал ему улыбаясь головой.
Это они знают наверное, — думала она, глядя на двух мальчиков, остановивших мороженника, который снимал
с головы кадку и утирал
концом полотенца потное лицо.
— Я слышу очень интересный разговор, — прибавил он и подошел к другому
концу стола, у которого сидел хозяин
с двумя помещиками.
А мы, их жалкие потомки, скитающиеся по земле без убеждений и гордости, без наслаждения и страха, кроме той невольной боязни, сжимающей сердце при мысли о неизбежном
конце, мы не способны более к великим жертвам ни для блага человечества, ни даже для собственного счастия, потому, что знаем его невозможность и равнодушно переходим от сомнения к сомнению, как наши предки бросались от одного заблуждения к другому, не имея, как они, ни надежды, ни даже того неопределенного, хотя и истинного наслаждения, которое встречает душа во всякой борьбе
с людьми или
с судьбою…
— Семерка дана! — закричал он, увидав его наконец в цепи застрельщиков, которые начинали вытеснять из лесу неприятеля, и, подойдя ближе, он вынул свой кошелек и бумажник и отдал их счастливцу, несмотря на возражения о неуместности платежа. Исполнив этот неприятный долг, он бросился вперед, увлек за собою солдат и до самого
конца дела прехладнокровно перестреливался
с чеченцами.
После полудня она начала томиться жаждой. Мы отворили окна — но на дворе было жарче, чем в комнате; поставили льду около кровати — ничего не помогало. Я знал, что эта невыносимая жажда — признак приближения
конца, и сказал это Печорину. «Воды, воды!..» — говорила она хриплым голосом, приподнявшись
с постели.
Мы вышли в коридор. В
конце коридора была отворена дверь в боковую комнату. Лакей
с извозчиком перетаскивали в нее чемоданы.
Вот как мы сделались приятелями: я встретил Вернера в
С… среди многочисленного и шумного круга молодежи; разговор принял под
конец вечера философско-метафизическое направление; толковали об убеждениях: каждый был убежден в разных разностях.
Прошла почти неделя, а я еще не познакомился
с Лиговскими. Жду удобного случая. Грушницкий, как тень, следует за княжной везде; их разговоры бесконечны: когда же он ей наскучит?.. Мать не обращает на это внимания, потому что он не жених. Вот логика матерей! Я подметил два, три нежные взгляда, — надо этому положить
конец.
И в самом деле, здесь все дышит уединением; здесь все таинственно — и густые сени липовых аллей, склоняющихся над потоком, который
с шумом и пеною, падая
с плиты на плиту, прорезывает себе путь между зеленеющими горами, и ущелья, полные мглою и молчанием, которых ветви разбегаются отсюда во все стороны, и свежесть ароматического воздуха, отягощенного испарениями высоких южных трав и белой акации, и постоянный, сладостно-усыпительный шум студеных ручьев, которые, встретясь в
конце долины, бегут дружно взапуски и наконец кидаются в Подкумок.
Не прошло десяти минут, как на
конце площади показался тот, которого мы ожидали. Он шел
с полковником Н…. который, доведя его до гостиницы, простился
с ним и поворотил в крепость. Я тотчас же послал инвалида за Максимом Максимычем.
Убийца заперся в пустой хате, на
конце станицы: мы шли туда. Множество женщин бежало
с плачем в ту же сторону; по временам опоздавший казак выскакивал на улицу, второпях пристегивая кинжал, и бегом опережал нас. Суматоха была страшная.
Это, выходит, просто: Андроны едут, [Андроны едут — выражение, употребляемое как синоним чепухи (андроны — телеги
с жердями,
концы которых тащатся по земле и производят шум).] чепуха, белиберда, сапоги всмятку! это просто черт побери!..
И опять по обеим сторонам столбового пути пошли вновь писать версты, станционные смотрители, колодцы, обозы, серые деревни
с самоварами, бабами и бойким бородатым хозяином, бегущим из постоялого двора
с овсом в руке, пешеход в протертых лаптях, плетущийся за восемьсот верст, городишки, выстроенные живьем,
с деревянными лавчонками, мучными бочками, лаптями, калачами и прочей мелюзгой, рябые шлагбаумы, чинимые мосты, поля неоглядные и по ту сторону и по другую, помещичьи рыдваны, [Рыдван — в старину: большая дорожная карета.] солдат верхом на лошади, везущий зеленый ящик
с свинцовым горохом и подписью: такой-то артиллерийской батареи, зеленые, желтые и свежеразрытые черные полосы, мелькающие по степям, затянутая вдали песня, сосновые верхушки в тумане, пропадающий далече колокольный звон, вороны как мухи и горизонт без
конца…